На днях, листая опус Елены Костюкович об итальянском гурманстве (), наткнулся на пространную цитату из «Здравицы перед добропорядочным обедом» Джузеппе Джусти в ее же переводе (полностью она опубликована в литпамятнике 1981 года). Любопытно, что Елена Александровна публикует свой параллельно с итальянским оригиналом. Вот наиболее показательный отрывок оттуда:
|
Вам мало? Что ж. В преддверии страданий, Для крестной муки набираясь сил. Откушавши с подливой бок бараний, Он таинство причастья возгласил: Что ныне-де пред человечьим родом Он явится вином и бутербродом. В конце концов, наверно, неспроста В свой смертный час не что-нибудь иное, А «Пить хочу!»— кричал Христос с креста. Затем, в Эммаусе,— какой ценою Добились, чтоб воскрес он и пришел? Да взяли — и накрыли пышный стол! Так, так. Теперь займемся алтарями, Пред коими вершились в давний век Моленья иудейскими царями. Что было там? Скрижали. Иль ковчег. А что у христиан на этом месте? Баранина. Точнее — агнец в тесте. |
Ne volete di pi?? l'ultimo giorno Ch'ei stette in terra, e che alla mensa mistica Ebbe mangiato il quarto cotto in forno, Istitui la legge eucaristica, E lascio nell'andare al suo destino Per suoi rappresentanti il pane e il vino. Anzi, condotto all'ultimo supplizio, Fra l'altre voci ch'egli articol?, Dicon gli evangelisti che fu sitio; Ed allorquando poi risuscit?, La prima volta apparve, e non ? favola, Agli apostoli, in Emaus, a tavola. E per ultima prova, il luogo eletto Onde servire a Dio di ricettacolo, Se dall'ebraico popolo fu detto Arca, Santo dei Santi e Tabernacolo, I cristiani lo chiamano Ciborio, Con vocabolo preso in refettorio. |
Думаю, не требуется глубокого знания итальянского, чтобы понять, что ни о каком бутерброде, агнце в тесте и прочих глупостях в оригинале нет и речи, несмотря на очевидную ехидность текста. В своей книге Костюкович характеризует «Здравицу» как «дичайшее богохульство»; однако такая характеристика относится, скорее, к ее собственному переводу, тогда как юмор Джусти гораздо тоньше.
Я и раньше подозревал, что Умберто Эко в переводе Костюкович имеет мало общего с оригиналом, а теперь это подозрение только усилилось.
Вот забавная шутка от безымянного переводчика «Citta del Sole». В оригинале: «S? che mi stupii, quando trovai pesce vescovo e catena e chiodo e stella, appunto come son queste cose tra noi».
А вот перевод: «так что я был совершенно поражен, увидев рыбу епископа, рыбу цепь, панцирь, гвоздь, звезду, мужской член, в точности соответствующих по своему виду предметам, существующим у нас».
Хм, любопытно :)) Но я так понял, что этот перевод делался с латинской версии Civitatis Solis, которая отличается от итальянского прототипа; иначе трудно объяснить появление панциря и мужского члена. В латинском же тексте это присутствует:
«ita quod obstupui cum viderem piscem, episcopum, et catenam, et loricam, et clavum, et stellam, et verpam, et simulacra istarum rerum apud nos existentium, omnino referentes».
Вот только интересно — а что, с итальянского у нас Кампанеллу, выходит, вообще не переводили?
А, вот, обнаружил — выходит, и в самом деле, не было перевода первоначальной итальянской версии: