Зачем Папе пасторал?

На прошлой неделе у либерально-католических спиритистов появился очередной повод обратиться к своему любимому занятию и вызвать «духа II Ватиканского Собора» — духа, который, как известно, в последнее время особенно любит обличать через своих медиумов Папу-ретрограда Бенедикта XVI. Поводом этим стала впервые использованная Папой подвижная платформа во время процессии к алтарю собора св. Петра.

Появлению этого литургического девайса предшествовало традиционно-корявое заявление ватиканского пресс-секретаря о. Федерико Ломбарди, уверявшего, что новшество никак не связано с состоянием здоровья Понтифика и преследует исключительно цель облегчить ему путь к алтарю. О том же спустя неделю говорил и госсекретарь кардинал Тарчизио Бертоне, добавив, что использование платформы необходимо еще и для того, чтобы Папу было лучше видно, а также является дополнительным средством для его безопасности (какими же бездарными должны быть его помощники и телохранители, что это простая мысль пришла им в голову лишь спустя шесть с половиной лет понтификата). Однако любому, кто хоть немного знаком с историей ватиканских пресс-релизов на подобную тему, известно, что когда Зал Печати жизнерадостно сообщает, что пожилой Понтифик молодеет год от года и с каждым днем чувствует себя всё лучше, это означает, что определенные проблемы с самочувствием у него имеются. Что, впрочем, совершенно естественно и абсолютно не должно пугать любого нормального человека, будь он католиком или кем угодно еще. Нелепо отрицать, что походка Бенедикта XVI не так легка, как в год его избрания на престол св. Петра, хотя его физическому состоянию вполне могла бы позавидовать, пожалуй, большая часть его сверстников. Однако вполне понятно, что в 84 года совсем необязательно совершать стопятидесятиметровый моцион по базилике перед празднованием двухчасовой воскресной Мессы, и использовать вместо этого некоторые технические средства более чем благоразумно.

Но какими бы невразумительными ни были разъяснения ватиканских чиновников (более похожие, как всегда, на оправдания), реакция на это событие отдельных либеральных авторов демонстрирует просто зашкаливающее мракобесие. Одной из характерных статей на эту тему стали «Два слова о мобильной платформе» Альдо Марии Валли, на которые обращает внимание ватиканист Андреа Торниелли. Справедливо повозмущавшись традиционными ватиканскими экивоками и нежеланием говорить прямо о простых и естественных вещах, Валли затем торопливо переходит к главной цели своего пасквиля, обвиняя Бенедикта XVI в предательстве заветов II Ватиканского Собора. «Если Папа на самом деле чувствует себя хорошо, как заявляет Ватикан, тогда передвижение его другими людьми – жест неуместный и имеющий глубоко анти-соборное значение. Это напоминает возвращение к Папе-царю, государю, господствующему над толпой и обособляющемуся от прочих людей», — пишет итальянский журналист. Вероятно, в его 53 года еще трудно догадаться, что человеку, разменявшему девятый десяток и совершающему один за другим международные визиты с совершенно немилосердным графиком мероприятий, действительно нелегко даются продолжительные богослужения, во время которых необходимо еще и преодолевать немалые дистанции пешком — а потому приходится принимать на веру официальные заявления ватиканских должностных лиц. Заявления, к которым добросовестные и любящие Папу ватиканисты могут относится либо с юмором, либо с легким раздражением, не используя их, однако, как отправной пункт для ставших такими частыми в последнее время нападок на Папу «изнутри» Церкви. Ватиканист TG1 Альдо Валли, как видно, принадлежит к другому разряду католических журналистов, для которых исповедумое соборопоклонничество делает возможным обвинять викария Христа в насаждении идолопоклонства.

«Есть что-то от идолопоклонничества, папопоклонничества в этом человеке, водруженном на «тележечку»… Пастырь – это тот, кто шагает во главе и впереди своего стада. пастырь не заставляет нести себя на носилках, как князь или фараон. Упразднение sedia gestatoria имеет свое значение», — негодует Валли, не уточняя, правда, кем и когда было официально упразднено использование sedia gestatoria (ибо такое упразднение никогда не имело места, было лишь их неиспользование одним-единственным понтификом), и какое отношение sedia gestatoria имеет к нынешней платформе, которая по своим функциям мало чем отличается от джипа, на котором Папа объезжает площадь св. Петра во время еженедельных генеральных аудиенций, не вызывая ни у кого особого возмущения.

Предвидя напрашивающееся возражение — «Но ведь эту платформу изготовили не специально для нынешнего Папы, ее использовал еще Иоанн Павел II», отважный обличитель Бенедикта XVI заявляет: «Иоанн Павел II был болен, он не мог ходить, и всем было очевидно, что такой способ передвижения является необходимой помощью для пастыря, который в конце своего служения не желал отказаться от того, чтобы пребывать посреди народа. Образ Войтылы на платформе не имел ничего общего с папопоклонничеством, поскольку физическое состояние Иоанна Павла II делало законным использование такого средства». Задорный и относительно молодой Валли не допускает мысли, что преклонный возраст Бенедикта XVI (который уже сейчас значительно старше, чем был его предшественник, когда впервые стал передвигаться при помощи этой «тележечки») может, даже при отсутствии серьезных патологий, быть законным основанием для использования подобных средств. Нет, Валли непременно нужна справка от терапевта, без которой он, вероятно, готов заставить Папу бегать по ватиканской базилике как минимум до столетнего юбилея.

Впрочем, ему и этого недостаточно. Валли смущает и то, что Папа, стоя на платформе, держит в одной руке пасторал (точнее, ферулу), вместо того, чтобы ухватиться обеими руками за поручни. «В этом есть противоречие. Пасторал – это посох, который называется так потому, что служит пастырю для помощи при ходьбе. Но если пастыря везут, зачем ему тогда пасторал?» — язвительно вопрошает Валли. И это весьма характерно (даже если не принимать во внимание литургическую безграмотность автора, не ведающего, что рубрики предписывают епископу в определенные моменты держать пасторал, даже сидя на епископской кафедре) — ведь литургический модернизм последовательно стремится изгнать из католического богослужения любой намек на символизм. Действительно, на очереди есть еще много «актуальных» вопросов. Например, зачем священники используют плувиалы (от позд.лат. pluviale — дождевой плащ), ведь в храмах сейчас обычно не идут дожди? Зачем зажигать на алтаре свечи, если и без них в храме достаточно светло?

Чтение доводов Валли оставляет стойкое ощущение, что для этой категории журналистов (да и не только журналистов) в истории не существует иного Папы, кроме Иоанна Павла II, которого никто иной как его ближайший сотрудник и преемник всего несколько месяцев назад причислил к лику блаженных. Его привычки и манера поведения рассматриваются ими как единственно возможные и легитимные и выражающие дух II Ватиканского Собора (остальные Соборы, понятное дело, являются лишь незначительными эпизодами давней истории, достойными забвения, если не осуждения). Имена дособорных Понтификов едва ли могут произноситься иначе, чем с легкой ухмылочкой, но вот что делать с Папами (после)соборными, которые, как будто назло соборным фанатикам, не гнушались ни sedia gestatoria, ни многих других атрибутов и жестов, так ненавидимых нынешними блюстителями верности «духу Собора»? Проповедуемый ими сферический Собор в вакууме не находит своего подтверждения в истории, и то, что ныне правящий Папа то и дело вольно или невольно напоминает им об этом, делает их беснование всё более злобным и беспомощным.

Кстати, символизм архиерейского посоха в церковной традиции достаточно многозначен, и помощь в ходьбе, о которой говорит Валли — далеко не единственное его предназначение. Прежде всего он означает пастырскую власть, полученную епископом от Христа, ведь посох использовался пастухами для того, чтобы подгонять отбивающихся от стада овец. Именно эта власть давно уже не рассматривается всерьез соборопоклонниками, что дает повод усомниться в том, насколько соответствуют их представления о Церкви церковному же учению.

Так можно:

Так нельзя (ужас-ужас!):

«Добрый Папа» Иоанн XXIII, созвавший II Ватиканский Собор, до конца своей жизни передвигался «анти-соборно» — на носилках (sedia gestatoria) и с флабеллумами (опахалами из страусиных перьев)

Анти-соборно вёл себя и Павел VI, подписавший все документы Собора, и, по некоторым свидетельствам, желавший отказаться от sedia gestatoria, но окончательно этого так и не сделавший — вероятно, был недостаточно предан «духу Собора». На фото он на sedia gestatoria и — о ужас! — с ферулой в руке.

Мало сознательности проявил за свой короткий понтификат и «улыбающийся Папа» Иоанн Павел I — всего за несколько недель до избрания «Дефолт-Папы» Иоанна Павла II он умудрился изображать из себя фараона и кататься на плечах бедных католиков, причем опять же зачем-то держа в руках ферулу.