Торжественные носилки «седиа гестатория» были упразднены, однако корпорация, берущая начало в 14 веке, продолжает действовать при папском дворе. А человек, носивший на своих плечах четырех Пап, дожил до наших дней. Высокий седоватый господин благородной наружности с итальянскими усиками и манерами опытного придворного, кажется, принадлежит еще к минувшей эпохе и ее славе. Итальянский писатель Паоло Моска побеседовал с Максимом Сансолини (Massimo Sansolini) для своей книги, отрывок из которой мы предлагаем в русском переводе:
Сейчас его зовут командор Сансолини, но 44 года назад он был просто студентом Максимом, унаследовавшим от своего деда Эрколе должность папского носильщика — седиария. «Когда я, вместе с 11 коллегами старше меня c медалями на груди, принял на свои плечи седия гестатория Папы Павла VI, я думал, что умру от переполнявших меня чувств. Как говорил мой дедушка: Ты несешь на плечах викария Христа, не просто Папу». Дед Максима был носильщиком во времена Пия X. «Он его обожал, и когда этот святой Папа умер, для нас, Сансолини, это стало семейным горем. Мой отец участвовал в движении «Католическое действие», а мама была дамой св. Викентия*, для нас же, троих детей, ежедневный розарий был хлебом насущным».
(* Дочери милосердия св. Викентия де Поля – женская организация апостольской жизни, участницы которой заботятся о бедных и больных на дому и в больницах, а также посвящают себя уходу за сиротами, помощи пожилым людям в домах престарелых, трудятся в приютах и психиатрических лечебницах. Урегулирована папским правом и носит аббревиатуру F.d.C., прим. пер.)
Трудно ли было стать седиарием? «Претенденты подвергались тщательной проверке на нравственность, прежде всего, у них должно быть чистое сердце». И оно у вас было? «Да, но не занятия у салезианцев в Сан-Джузеппе-де-Мероде или Грегорианском университете привнесли в него кристальную прозрачность. Первый порыв веры потряс меня, когда мне было 9 лет: после операции на аппендицит у меня началась ужасная инфекция. Медики давали мне три дня жизни. Папа с мамой отправились в святилище Божией Любви и молились, и жар внезапно исчез».
Скольких Римских Пап вы когда-либо носили на плечах? «Весь понтификат Павла VI, затем 33 дня Иоанна Павла I. Но он только три раза поднимался на седия, дважды для общих аудиенций и один раз, чтобы отправиться в Латеранскую базилику Св. Иоанна. Затем Иоанн Павел II отказался от седия гестатория, но я нес на плечах его мертвое тело из Клементинского зала Базилики и во время незабываемых похорон. Также Иоанна XXIII я выносил с моими коллегами из усыпальницы, где он почивал, в Базилику, когда его провозгласили блаженным». Что вы чувствовали, идя сквозь толпу с Папой на плечах?
«Мне всегда вспоминался фильм «Десять заповедей», когда Моисей разделил надвое Чермное море и спас народ Израиля. Меня пробирал озноб при виде того, как раздается толпа, молящая о благословении, поднимающая к небу детей». Теперь, когда седия больше не используется, вашей задачей на аудиенциях является приводить больных для встречи с Папой. «Я испытываю гордость, что могу помочь им либо дойти, либо везу в инвалидном кресле. За многие годы я не слышал ни одной жалобы ни от кого из больных. В их глазах всегда любовь и надежда».
Но вы видели или знаете о каких-нибудь чудесах исцеления после прикосновения Папы? «Деликатность не позволяет мне сообщить конкретные истории, но мой долг также ответить: да». Нести на носилках живого Папу, нести на плечах умершего. «Два уникальных ощущения. От живого чувствуешь трепет, словно вибрация любви исходит от толпы. Мертвый – гигантская тяжесть, особенно когда после похорон вносишь гроб в пустую Базилику. Удерживаешься от слез только думая о грядущем Конклаве».
Вы, носильщики, немного ангелы-хранители Папы? «Возможно мы – его мирские апостолы: мы знаем, что любим его больше жизни. По правилам, мы умираем на службе, так же, как он». Прежде, чем мы попрощаемся, какой еще знак провидения вас коснулся? «Моя мама, когда я стал седиарием, пожелала духовно готовиться четыре года, прежде, чем пришла посмотреть, как я несу Павла VI. Наконец, она решилась прийти увидеть меня на площади Сан-Пьетро 19 марта 1968 года, а через шесть дней она уже скончалась. Я говорю – от счастья».