Визит Франциска на Кубу: журналисты подводят итоги

Газета The Washington Post опубликовала статью, в которой высказывается сожаление в связи с тем, что в ходе своего визита на Кубу папа Франциск воздержался от критики местного коммунистического режима и не стал встречаться с людьми, протестующими против нарушений прав человека в этой стране. В статье, в частности, говорится:

«В ходе своего визита в Соединенные Штаты, начавшегося во вторник, папа Франциск встретится не только с президентом Обамой и Конгрессом, но также и с наиболее обездоленными членами нашего общества – с бездомными, иммигрантами, беженцами и даже с заключенными. Ожидается, что он поднимет темы, которые многие американцы сочтут непростыми, такие как жесткая критика капитализма. Его сторонники заявляют, что всё это является частью той роли, которую папа играет как защитник беспомощных, роли, которая позволила ему добиться восхищения как католиков, так и некоторых из тех, кто находится вне Церкви.

Но как в таком случае объяснить поведение папы Франциска на Кубе? Папа проводит четыре дня в стране, чей коммунистический диктаторский режим продолжает безжалостные репрессии в отношении свободы слова, политического инакомыслия и других прав человека, несмотря на потепление отношений с Ватиканом и Соединенными Штатами. К концу третьего дня папа не сказал и не сделал ничего, что могло бы причинить хоть какой-то дискомфорт принимающей стороне.

Папа Франциск встретился с 89-летним Фиделем Кастро, который не занимает никакой официальной должности на Кубе, но при этом не встретился ни с одним из членов диссидентской общины, находящихся в тюрьме или на свободе. Согласно информации с сайта 14medio.com, двое оппозиционных активистов были приглашены на встречу с папой в кафедральный собор Гаваны в воскресенье, но были арестованы по пути туда. Десятки других диссидентов были задержаны, когда они пытались попасть на Мессу под открытым небом. Но им нет нужды переживать по этому поводу: папа в своей проповеди не сказал ни слова ни об их деле, ни даже о политической свободе в более общем смысле. Те, кто пытался уловить хоть какое-то послание, вынуждены были довольствоваться загадочным заявлением о том, что «служение никогда не бывает идеологическим».

К сожалению, это потакание власти неизменно сохраняется в подходе Ватикана к Кубе с того момента, когда Рауль Кастро сменил своего брата в 2006 году. Возглавляемая кубинским кардиналом Хайме Ортегой, церковь придерживется стратегии сотрудничества с режимом в надежде поддержать его постепенное смягчение. Однако результаты этого весьма незначительны. Рауль Кастро обещал кардиналу Ортеге осовбодить всех политзаключенных, но аресты продолжаются, а диссидентские группы заявляют, что в настоящее время в заключении содержатся около 70 человек. Один из лидеров христианских диссидентов, Освальдо Пайя, погиб в 2012 году в подозрительной автокатастрофе.[…]

Папа Франциск может верить, что одно лишь его путешествие по стране вдохновит кубинцев на то, чтобы стать более активными, и вынудит режим к переменам. Однако два предыдущих папских визита, в 1998 и 2012 году, не принесли такого эффекта. В настоящий момент ясно, что на братьев Кастро не действует мягкая дипломатия или косвенные намеки. Прямая кампания из слов и действий, подобная той, которую Франциск запланировал для Соединенных Штатов, несомненно, могла бы оказать большее влияние. Только вот чтобы бросать вызов диктатуре, а не демократии, нужно больше мужества».

Эти же темы поднимались журналистами и во время пресс-конференции на борту самолета во время перелета Франциска из Гаваны в Вашингтон. В ответ прозвучали лишь довольно неубедительные оправдания, с заметными нотками раздражения:

–Ваше Святейшество, мы слышали, что возле нунциатуры было арестовано свыше 50 человек, потому что они пытались встретиться с вами. Первый вопрос: вам хотелось бы встретиться с диссидентами? И если такая встреча должна была бы состояться, что бы вы им сказали?

–Прежде всего, я не получал известий о том, что это произошло, у меня не было никаких известий. Кто-то может сказать – да, нет, не знаю. Просто не знаю. Два других вопроса касаются того, что могло бы случиться. Я был бы рад, если бы это произошло. Мне нравится встречаться со всеми. Во-первых, потому что я считаю, что все люди – это дети Божьи. Во-вторых, встреча с другим человеком всегда обогащает. Да, я был бы рад встретиться с ними. Если вы хотите, чтобы я еще поговорил о диссидентах, могу сказать вам очень конкретно. Во-первых, было довольно очевидно, что я не буду давать никаких аудиенций, потому что аудиенцию просили не только диссиденты, но и люди из других сфер, включая различных руководителей государства. Нет, я нахожусь с визитом в этой стране, и только это. Не было запланировано никаких аудиенций – ни с диссидентами, ни с кем-то еще. Во-вторых: из нунциатуры делались телефонные звонки некоторым людям, которые состоят в этой диссидентской группе… Задачей нунция было сообщить им, что когда я прибуду в кафедральный собор, чтобы встретиться с монашествующими, я поприветствую тех, кто там будет. Приветствие. Это да, это правда… Но поскольку во время приветствия мне никто не был представлен, я не знаю, были они там или не были. Я поприветствовал всех, кто там был. Прежде всего, я приветствовал больных, тех, кто сидел в колясках… Но никто не назвался диссидентом. Из нунциатуры было сделано несколько звонков, чтобы пригласить их на приветствие во время проезда…

–Но всё же, что бы вы им сказали…

–Я не знаю, что бы я им сказал… Я бы хотел сказать прекрасные вещи всему миру, но то, что кто-то говорит, приходит в голову в конкретный момент.

–Во время последней поездки по Латинской Америке вы жестко критиковали либеральную капиталистическую систему. На Кубе же ваша критика коммунистической системы не показалась такой суровой, она была гораздо более мягкой. Откуда такая разница?

–В своих выступлениях на Кубе я всегда делал акцент на социальном учении Церкви. О вещах, которые нуждаются в исправлении, я говорил ясно, не смягчая это. Но и то, что касается первой части вашего вопроса: я не говорил больше того, чем я жестко написал в энциклике, и даже в Evangelii gaudium о диком, или либеральном капитализме. Всё написано там. Я не помню, чтобы я говорил что-то большее, чем там. Не знаю, если вы помните, помогите мне вспомнить… Я говорил то, что написал, этого достаточно! Достаточно, достаточно. И потом, я почти то же самое сказал вашему коллеге: всё это есть в [социальном] учении. Но здесь, на Кубе – может быть, это немного поможет ответить на ваш вопрос – поездка была очень пастырской, с католической общиной, с христианами, а также с людьми доброй воли, поэтому мои выступления являлись проповедями… Также и с молодежью – среди которой были и верующие молодые люди, и неверующие, а среди верующих – люди разных религий – был разговор надежды, также и чтобы побудить их к диалогу друг с другом, чтобы идти вместе, искать то, что объединяет, а не то, что разделяет, строить мосты… Это был более пастырский язык. Напротив, в энциклике приходится обсуждать более технические вещи, в том числе и те, которые вы упомянули. Но если вы вспомните что-то, что я говорил в прошлой поездке, вы, может быть, скажите мне, потому что я правда не помню.