«Не плачь обо мне, Аргентина!»: Папа Франциск и экономический популизм

После того как в 1999 году к власти в Венесуэле пришел Уго Чавес, большая часть Латинской Америки оказалась всецело в руках лево-популистских правительств. Характеризующиеся наличием вождей-каудильо, демагогической риторикой, сознательной мобилизацией одних групп населения против других (бедных против богатых, туземцев против бледнолицых), обвинением иностранцев в проблемах континента, искоренением независимых судов, национализацией обширных отраслей экономики и стремлением уничтожить свободную прессу, все эти режимы нанесли громадный экономический ущерб Латинской Америке. Вопреки протестам голливудских знаменитостей, Венесуэла быстрее всех скатывается по пути безудержной инфляции, контроля за ценами, урезания базовых потребностей (таких как туалетная бумага), систематического использования насилия против критиков режима и полного пренебрежения законом.

Отношение латиноамериканских популистских лидеров к единственному институту, который они не в состоянии контролировать – Католической Церкви – бывает разным. С одной стороны, они регулярно вступают в пререкания со многими католическими епископами. В январе 2015 года католические епископы Венесуэлы в своем пастырском послании мужественно охарактеризовали политику своего правительства как «тоталитарную и централистскую». Такой режим пытается контролировать «все аспекты жизни граждан, а также общественных и частных институтов. Он угрожает свободе и правам людей и объединений, и ведет к подавлению и разрушению в любой стране, где он был установлен», — отмечают епископы.

Реакцией правительства на эту критику стала обычная демагогия. Вместе с тем, те же самые популисты регулярно прибегают к христианской символике для легитимизации своих идеологий. Вручение боливийским президентом Эво Моралесом Папе Франциску того, что теперь называют «коммунистическим распятием» — это один из таких примеров. Каковы бы ни были мотивы убитого священника, который изготовил этот крест, тот факт, что серп и молот символизируют философский материализм, полицейское государство, массовые тюремные заключения, пытки и убийства миллионов людей, не имеет никакого значения в довольно провинциальном мире латиноамериканского лево-популизма.

Анонимное влияние маммоны

Это приводит меня к некоторым заявлением папы Франциска в ходе его визита в Боливию. О Франциске нельзя сказать, что он незнаком с популистскими движениями. Как архиепископу Буэнос-Айреса ему приходилось иметь дело с Киршнерами в Аргентине, и у него не сложилось добрых отношений с правительством Перона, которое ввергло в тяжелейшее состояние нацию, ставшую в XX веке практически символом экономического саморазрушения. Вместе с тем, некоторые выражения, которые Франциск использовал на прошлой неделе в Боливии во время Всемирной встречи народных движений, не только повторяют специфические темы, на которых акцентируют внимание латиноамериканские популисты, но и соглашаются с некоторыми неверными диагнозами, которые они ставят проблемам региона.

Безусловно, каждый кто побывал в Латинской Америке, знает, что большинство стран этого региона переживают глубокие экономические проблемы. Но хотя в обращении папы и отмечается, что государственная поддержка не является решением этих задач, его анализ трудностей, с которыми сталкивается этот регион, оставляет желать лучшего.

Прежде всего, Франциск говорил о несправедливости, к которой приводит «система», под которой он, как представляется, подразумевал экономическую глобализацию. По его мнению, эта «система» становится причиной «экономики отчуждения», которая лишает миллионы людей возможности жить в достатке. Особым образом Франциск обрушился на «корпорации, кредитные учреждения, некоторые “договоры о свободной торговле”», являющиеся частью «анонимного влияния маммоны» и «нового колониализма».

Некоторые из этих риторических оборотов трудно отличить от тех, что используются латиноамериканскими популистами, начиная с давно почившего аргентинского Хуана Перона, и заканчивая боливийским Моралесом и эквадорским Рафаэлем Корреа. Но даже если не принимать это во внимание, было бы интересно узнать, изучал ли когда-либо папа Франциск и его советники достоинства свободной торговли в сравнении с протекционизмом. Подозреваю, что нет, поскольку именно тарифы и субсидии – это то, что позволяет уже богатым странам ограничивать доступ развивающихся стран на глобальные рынки. По определению, именно протекционизм является экономикой отчуждения, а вовсе не свободная торговля.

И хотя историю транснациональных корпораций в развивающихся странах нельзя назвать безупречной, они обеспечили инвестиции и рабочие места, в которых так отчаянно нуждалась Латинская Америка. Франциск сокрушался, что новые формы колониализма зачастую оставляют за развивающимися странами лишь роль «поставщиков сырья и дешевой рабочей силы». Однако если развивающиеся страны перестанут извлекать выгоду из того, что часто является их сравнительным преимуществом в глобальной экономике – т.е. их более низкая стоимость труда и огромные природные ресурсы – тогда трудно представить, как еще они могут произвести достаточное количество материальных благ, чтобы вырвать миллионы людей из нищеты.

Кроме того, какие бы «кредитные учреждения» ни имел в виду папа, развивающиеся нации нуждаются во вливаниях иностранного капитала, если они хотят снизить уровень бедности.

Непоследовательность и игнорирование очевидного

Кстати говоря, в обращении Франциска не было сказано ни слова о вкладе популистских латиноамериканских режимов в создание проблем этого региона. В этом отношении его замечания представляют общее латиноамериканское «слепое пятно»: нежелание признать, что многие трудности Латинской Америки возникли по ее собственной вине, и зачастую – по вине правительств, за которые проголосовало большинство избирателей.

Когда пресс-секретарю Святого Престола о. Федерико Ломбарди был задан вопрос об этой речи Папы, он охарактеризовал ее как часть «диалога». Однако конструктивный диалог предполагает обмен мнениями в поисках истины. К сожалению, нет никаких подтверждений тому, что Франциск прислушивается, например, к христианам, которые уважают его авторитет Преемника Петра, которые не считают его социалистом, которые разделяют его стремление к сокращению экономического отчуждения, но которые при этом с уважением указывают на то, что некоторые его экономические комментарии непоследовательны и игнорируют очевидное. То, что папа избегает других взглядов на эти темы, является странным, поскольку он признает, что верующие католики могут высказывать несогласие относительно того, как подходить к решению современных экономических задач.

В своем обращении Франциск сказал своим слушателям, чтобы они проявляли инициативу в поиске путей преодоления своей экономической бедности. Это хороший совет. Однако макроэффект от таких усилий будет ограниченным без фундаментальных изменений в институтах и подходах по всей Латинской Америке, т.е. без своего рода культурной трансформации, которой, вне всякого сомнения, будут противостоять латиноамериканские популисты, поскольку в конечном итоге это бы означало конец их власти. Но это также означает, что латиноамериканцы должны отказаться от иллюзий относительно латиноамериканского экономического «третьего пути» — чего-то, что, учитывая экономическую историю региона, давно должно было быть отвергнуто как то, чем оно и является: утопической сентиментальной чушью.

Как сказал мне в начале этого года один проницательный аргентинский священник-профессор в Буэнос-Айресе: «Мы просто хотим быть нормальной страной!» И нормальность заключается в том, чтобы латиноамериканцы сказали «нет» не только Киршнерам, Корреа и Моралесам этого региона, но также и их деструктивным идеям. Это послание, которое латиноамериканцам – а, возможно, и папе Франциску – необходимо услышать.